Зимняя песня

[Mummric]

Название: Зимняя песня
Автор: Санди для WTF Moomins 2020
Пейринг/Персонажи: Снусмумрик, Хомса, упоминается Муми-тролль
джен, драббл, G
Жанр: лирическая зарисовка

Снусмумрик шагал по дороге, что-то насвистывая. Сначала он свистел без порядка и цели, затем из его свиста начали вырисовываться какие-то мелодии. Но они исчезали до того, как Снусмумрик успевал их запомнить. Впрочем, его это не смущало: когда придет время, мелодии вернутся к нему сами.
Дома Муми-дола давно остались за спиной. Снусмумрик устал от них, устал от крыш над головой, от размеренного быта. Как ни любил он друзей, но без них ему было легче.
Муми-дол был хорошо защищен от ветра с трех сторон, поэтому там еще царила поздняя осень – тихая, с тяжелыми листьями, шуршащими под ногами, но за пределами долины на Снусмумрика налетел пронизывающий ледяной вихрь, сорвал шляпу с головы – Снусмумрик едва успел ее поймать, впился острыми иголками в тело, едва прикрытое кафтаном и брюками. Но искать другую одежду не было смысла: Снусмумрик шел на юг, и северный ветер только подгонял его.
Вскоре в ветер вплелись мелкие ноябрьские снежинки, больше похожие на крупинки. Становилось все холоднее. Колени и ладони у Снусмумрика озябли, вскоре он перестал их чувствовать, переставлять ноги становилось все труднее. Наконец, он остановился передохнуть, привалившись к дереву. Мало-помалу его охватывало тепло.
– Ой, смотрите! – послышался чей-то голосок.
– Это же музыкант из Муми-дола!
– Что это он тут делает?
– Как «что»? Бежит подальше от тех, кто его любит!
– Боится, что станет таким же кругленьким, как они!
Вокруг Снусмумрика поднялся целый хоровод.
– Давайте забросаем его снежками!
– Давайте!
– Забросаем с головой!
– А по весне его найдут!
– То-то поплачет тот, кругленький!
– Постойте, – сказала самая большая из хоровода. Снусмумрик никак не мог их рассмотреть – они были полупрозрачными и очень маленькими, почти как Малышка Мю, и так же быстро носились вокруг него. – У меня есть идея получше! Пусть он нам сыграет. Он же что-то сочинял, когда шел к нам.
– Я шел не к вам, – возразил Снусмумрик, с трудом разлепив смерзшиеся губы. – И не от друзей. Они все равно ложатся в спячку на зиму. Я просто шел на юг. Я вообще не знал, что вы такое!
– Он не знал! Скажите, пожалуйста!
– Мы всегда просыпаемся зимой, – важно сказала одна из малышек, на секунду прервав свой стремительный танец. – Как ты мог этого не знать?
– И как это ты уходил не от друзей, если ты так не любишь дома и оседлую жизнь? – спросила вторая.
– Я уходил, чтобы вернуться, – сказал Снусмумрик. – Нельзя вернуться к тем, от кого не уходил. Нельзя встретиться с теми, с кем не расставался. Неужели вы не понимаете?
– Сыграй нам об этом, – сказала старшая.
– Нет, пусть он сыграет «Все зверюшки завязали бантиком хвосты»! – закричали остальные.
Непослушными, онемевшими от холода пальцами Снусмумрик развязал рюкзак и достал из него губную гармошку. Ему совсем, совсем не хотелось играть про «Все зверюшки», ему так надоела эта песенка за лето в Муми-доле, что он уже не мог ее слышать. Но когда он поднес гармошку к губам, не вспомнил ничего, кроме «Все зверюшки…»
Малышки радостно заверещали, только их самая старшая сестра, казалось, была недовольна. «Я сыграю ей новые песни про путешествия и возвращения, когда разыграюсь как следует», – подумал Снусмумрик. Пока что его губы двигались с трудом, а гармошка застыла и выдавала только самые простые звуки.
Глаза слипались.
– Кто это тут играет? О, зверек! Что ты делаешь на холодном ветру, один, в лесу, юноша? – послышался чей-то голос.
Это был теплый, живой голос, явно принадлежащий существу, которое летом возится в огородике, а ночи проводит под крышей и не водит хороводы с призрачными малышками. Те при первых же звуках осыпались и застыли на земле.
– Тебе, должно быть, стало очень одиноко, раз ты играешь сам для себя, – продолжало существо. – Но как неосторожно! Этак недолго и насмерть замерзнуть! Э, да ты продрог и наверняка проголодался, – прервало оно само себя. – Идем ко мне.
Снусмумрик вздрогнул, словно стряхивая с себя наваждение. Малышки молчали. Тогда Снусмумрик поплелся за существом.
Это была Хомса. Она жила на берегу лесной речки, и у нее имелась небольшая пристань с лодочкой, и печка, и коптильня для рыбы, и огород, сейчас прикрытый рваным кружевом снега.
– Что-то рано в этом году снег выпал, – говорила Хомса, ставя чайник на огонь. – И смотри, как морозно! Так, у меня есть вязаный лыжный костюм, я собиралась его распустить, но могу дать тебе. Он немного побит молью, ничего? Ладно, поболтаем с утреца, а то тебя, вижу, клонит ко сну. Хорошо, что не в лесу, если в лесу – значит, плохи твои дела!
…С утра Снусмумрик уже пришел в себя. Гармошка оттаяла, и он все утро играл Хомсе песенки – сначала «Все зверюшки завязали бантиком хвосты», а потом новые, которые пришли к нему по пути в лес.
– Новые мне нравятся больше, – сказала Хомса. – Они про одинокую дорогу, про расставание и кусочек сердца, который оставляешь там, где покинул, а взамен уносишь кусочек памяти. Это то, о чем я давно не слышала. Трудно расставаться с теми, кто всегда рядом с тобой.
– Ты могла бы отправиться в путешествие, – сказал Снусмумрик. – Если все время жить среди вещей, однажды ты не сможешь прожить без них. А если все время жить рядом с кем-то, однажды твой голос превратится в голоса этих кого-то.
– Но какой смысл что-то говорить, если тебя никто не услышит? – возразила Хомса.
Снусмумрик задумался. А потом заиграл еще одну песню.
Хомса сидела, подперев щеку лапкой, а затем встрепенулась, наложила и поставила на стол тарелку с картошкой и копченой рыбой.
– Вот это мне по сердцу, – сказала она. – Это про то, что ты уходишь за новыми песнями, которые сложишь только для одной души… Как ее зовут?
Снусмумрик улыбнулся, отложил гармошку и принялся за еду.
«Я сыграю той малышке кое-какие новые песни, когда буду возвращаться по весне, – думал он. – Снег будет таять. Пусть она заснет на лето под мои песни. Только не эту. Эту я придумал для кое-кого другого».
– Так кто это? – настаивала Хомса.
– Муми-тролль, – ответил Снусмумрик. – Мой лучший друг.