Мой фанарт с зимней фандомной битвы

[kira1978]

Название: Дождливое настроение
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Муми-тролль, Снусмумрик
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Исходники: static.diary.ru/userdir/1/3/0/0/1300578/8592597...

Название: Вечернее настроение

Форма: коллаж

Пейринг/Персонажи: Муми-тролль

Категория: джен

Рейтинг: PG-13

Исходники:secure.diary.ru/userdir/1/3/0/0/1300578/8592581...

Название: Снифф и таинственный путь

Форма: арт

Пейринг/Персонажи: Снифф

Категория: джен

Рейтинг: PG-13

Предупреждения: иллюстрация к "Муми-тролль и комета"

Название: Деревянная дева
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Фрекен Снорк
Категория: джен
Рейтинг: R


Название: Деревянная дева
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Фрекен Снорк
Категория: джен
Рейтинг: R

@темы: фанарт

---

Самая красивая

[Санди Зырянова]

Название: Самая красивая
Автор: Санди Зырянова для WTF Moomins 2019
Размер: мини, 1375 слов
Пейринг/Персонажи: фрекен Снорк, Муми-мама, Муми-папа, Снусмумрик, Муми-тролль, Снифф, Снорк, Ондатр
Категория: джен
Жанр: лирическая зарисовка
Рейтинг: G
Краткое содержание: даже приятные слова имеют разную ценность

Фрекен Снорк аккуратно причесала челку, нацепила золотой браслет на ножку, полюбовалась своим отражением в зеркале. От удовольствия светло-зеленый оттенок ее шкурки сменился светло-розовым, как у неба, залитого рассветной зарей.
– То, что надо!
Она сбежала вниз. Остальные еще спали, кроме Муми-мамы.
– Я вот думаю, – Муми-мама кивнула ей и снова повернулась к рабочему столику, – как украсить вишневый пирог? Может, разложить вишенки по краю? Или сделать кремовую розочку в центре? Хочется чего-то необыкновенного, чего еще ни разу не бывало…
Фрекен Снорк тоже задумалась.
– Розочки уже были, – продолжала Муми-мама. – И вишенки.
– Давайте сделаем три розы из крема и пару листиков, – предложила фрекен Снорк, – и по краям ракушки из глазури. И назовем это… ммм… «Сладкая клумба»!
– Точно, – обрадовалась Муми-мама, – совсем как мои клумбы!
Фрекен Снорк поднялась в гостиную. Муми-папа тоже уже встал и задумчиво стоял у окна, глядя в даль – на синюю кромку моря.
– Хочешь, почитаю новый отрывок мемуаров? – спросил он, фрекен Снорк согласилась, и Муми-папа с выражением прочел написанное, важно помахивая листками в лапе. Написал он всего два коротких предложения: «Море плескалось у ног. И я храбро вступил в волны и пошел». – А как продолжить, я еще не решил.
Фрекен Снорк накрутила челку на палец.
– А если на этом завершить главу? – несмело предложила она. – А новую начать… ну… может, с Муми-мамы? «Она была такая красивая…»
– А это идея, – оживился Муми-папа и галантно поклонился. – В молодости она была такая же красивая, как… как ты!
Фрекен Снорк мгновенно стала пунцовой от смущения и радости.
Встали Муми-тролль, Снифф и Снорк. Снусмумрик проснулся уже давно, но тихо сидел в своей палатке, изредка поднося к губам гармошку.
– Пи-хо! – воскликнул Муми-тролль. – Во что сыграем?
– Предлагаю решить коллегиально, – тут же сказал Снорк.
– Почему предлагаешь всегда ты? – ощетинился Снифф. – Я не хочу кол… колле… ну, то, что ты сказал. Я хочу… я хочу… – он задумался. – Как насчет искать сокровища?
– Мы их уже искали, – возразил Снорк. – Вчера. Давайте что-нибудь другое.
– Ну, – произнес Муми-тролль, – может, искупаемся?
– Попозже, когда потеплеет, еще холодно, – поежился Снифф.
– Может, построим запруду? – сказал Снорк, но Муми-тролль замялся. Фрекен Снорк знала, в чем дело: он строил запруду вместе со Снусмумриком и не хотел строить ее ни с кем другим.
– Может, порыбачим? – робко сказала она.
– И кто только придумал этих сестер, – буркнул Снорк, подумал и сказал громче: – А что, можно.
– Давайте, – согласился и Снифф.
– Ты сегодня такая красивая, – воскликнул Муми-тролль, – самая красивая!
– Только не загордись, – добавил Снорк, и они дружно пошли на рыбалку.
Речка приятно журчала под ногами, над головой свистели птицы, и стоял один из тех чудесных летних дней, когда хочется, чтобы все были счастливы. И все действительно было счастливы – ну, или почти все. Фрекен Снорк удалось поймать пару плотвичек, остальным – тоже по паре рыбешек, не повезло только Сниффу. С каждой пойманной другими рыбкой он дулся все больше.
– Конечно, – брюзжал он, – вам везет, а что я! Вам всегда везет больше, чем мне!
Он бросил удочку и ушел куда-то в сторону.
– Надо его как-то утешить, – шепнул Муми-тролль.
– Эй, – крикнул он, – а если завтра ты поймаешь больше всех?
– Не горюй, – добавил Снорк, – без завтрака мы не останемся, даже если ты ничего не выловишь.
До друзей донеслись горькие всхлипывания.
И тут у фрекен Снорк снова клюнуло; она подсекла, вытащила из воды карасика, но вместо того, чтобы снять рыбку с крючка и бросить в ведро, осторожно взяла удочку Сниффа и положила на ее место свою.
– Снифф, – крикнула она, – у тебя клюет!
Снифф подбежал к ним, на ходу вытирая слезы.
– Ага, – воскликнул он, вытаскивая карася из воды, – я знал, что справедливость восторжествует! Смотрите, какой здоровый! Я сам его съем, вот, – добавил он, сияя как медный грош. – Ну, и тебе дам кусочек, – вдруг пообещал Снифф, обернувшись к фрекен Снорк. – За то, что позвала вовремя, пока никакие злодеи не прикарманили мой улов…
Фрекен Снорк невольно улыбнулась, а Муми-тролль и Снорк зажали лапами рты, чтобы не захохотать.
– Ну, и еще ты самая красивая, – и Снифф покосился на Муми-тролля. Очевидно было, что он это сказал ему назло, так что фрекен Снорк даже не очень почувствовала себя польщенной.
– Конечно, – согласился Муми-тролль, не заметив подвоха. – Красивей не бывает!
– Да красивая, красивая, – буркнул Снорк. – Есть хочется.
Все и впрямь изрядно проголодались, так что смотали удочки и отправились домой.
Их встретил взволнованный Муми-папа.
– Ребята, – проговорил он, – вы не видели сумку Муми-мамы?
– Нет, – ответили друзья. Пропажа сумки тут же вдохнула в них жажду приключений. Снорк важно поднял лапку:
– Нужно задействовать дедуктивный метод!
– Может, лучше прочесать дом? – спросил Муми-тролль.
– Ее похитили коварные похитители сумок, – трагически прошептал Снифф, – и Муми-мама больше не увидит свои сокровища!
Фрекен Снорк наморщила мордочку.
– А где она была в последний раз?
– Муми-мама выходила в сад, чтобы взглянуть на розы…
Фрекен Снорк отправилась к цветочным клумбам.
– Вот она! – спустя всего пару минут воскликнула она, поднимая сумку.
– Красивым все удается, – умилился Муми-папа.
Муми-мама, обрадованная находкой, немедленно велела всем мыть лапы и отправляться за стол, не забыв похвалить за отличный улов.
– Сегодня у нас особенный пирог, – сообщила она, вынося пирог на веранду. – Называется «Сладкая клумба». Придумала фрекен Снорк!
Ондатр притащился за стол позже всех и некоторое время уныло слушал, как все аплодируют и смеются.
– Чем вы так восхищаетесь? – спросил он. – Это же логично: фрекен Снорк красивая, поэтому она придумала красивое название…
С этим было не поспорить, но фрекен Снорк внезапно стало грустно. А тут еще Муми-тролль, вместо того, чтобы уделить ей внимание, схватил кусок пирога и понес в палатку Снусмумрику.
– Он просил не мешать ему, – сказал Муми-тролль, вернувшись. – Он сочиняет новую песню!
После завтрака ребята затеяли новую игру, но фрекен Снорк к ним не присоединилась. Она бродила по саду, рассеянно вслушиваясь в звуки губной гармошки, доносившиеся из палатки. Звуки становились все жалобнее, и повторялись, как призыв о помощи. Фрекен Снорк осторожно подошла к палатке, не сообразив, что ее тень упадет на желтую ткань, и Снусмумрик заметит.
Он высунулся из палатки, пыхнул трубкой и с отчаянием сообщил:
– Я ловлю ноты, вот так: ту, ту, ту-у… а потом та-ра-ри, ри-и… и не могу понять, чего же от меня хочет это ри-и, оно такое требовательное.
– Ри-и, – протянула фрекен Снорк. – Ри-и… та-ри-и, ту-ту, та-ри-ри-и…
– Нет! – Снусмумрик вскочил на ноги, так что фрекен Снорк успела испугаться, что чем-то его обидела. – Не та-ри, а ту-ту-та-ри-ту-ри-и!
Он порывисто поднес к губам гармошку и свистнул.ё
– Ри-и, – пропел он поверх гармошки, – ри-и ту-та-ра…
– Получается? – обрадованно спросила фрекен Снорк. Снусмумрик проиграл всю мелодию от начала и до конца, прежде чем ответить:
– Молодец! Это потому, что ты подошла! Ты очень красивая!
– Но… я же только пару нот…
– Это ничего, – заверил ее Снусмумрик и опять поднес к губам гармошку. Он играл свою новую песню снова и снова, и ноты фрекен Снорк влились в нее как родные, и никто – даже сам Снусмумрик – не замечал, что это были очень грустные ноты. Самые грустные во всей песне. Фрекен Снорк потихоньку отошла от него: ей больше не было места в песне Снусмумрика, и даже ее ноты уже принадлежали не ей.
Муми-мама собирала ужин.
– Ах, это ты, милая, – сказала она. – Хочешь облизать ложку в креме?
– Конечно, – фрекен Снорк схватила ложку, с удовольствием облизывая по самый кончик ручки. – Очень вкусно, – с полным ртом крема пробубнила она. Муми-мама тепло ей улыбнулась. И тут фрекен Снорк кое-что вспомнила. – Муми-мама, а правда, что я самая красивая?
– Правда, дорогая, – Муми-мама еще раз помешала крем и повернулась к ней. Что-то в выражении лица, а может быть, в цвете фрекен Снорк, совершенно посеревшей, насторожило Муми-маму. – Поверь, что это не главное твое достоинство.
– А если не главное, почему все замечают только его? – глаза фрекен Снорк наполнились слезами.
– Может быть, потому, что самое главное всегда ускользает от нашего внимания, – проговорила Муми-мама, – но это не значит, что оно неважно… Кстати, посмотри, что я нашла в старой шкатулке, – и она вытащила заколку для волос с ярким сверкающим изумрудом. – По-моему, очень подойдет к обычному цвету твоей шкурки!
Фрекен Снорк пару раз вздохнула, смахнула последнюю слезинку и нацепила заколку на челку, смотрясь в дверцу серванта как в зеркало.
Она поблагодарила и побежала во двор, где Снусмумрик как раз играл новую песню, а остальные плясали вокруг него, даже не замечая пары грустных нот. Муми-мама долго смотрела ей вслед, потом, вздохнув, принялась разливать крем в фунтики из безе.
– О, – воскликнул Муми-тролль, заметив фрекен Снорк с новым украшением, которое она то и дело трогала и поправляла, – тебе идет!
– А почему это такие штучки дарят только тебе? – обиженно надулся Снифф.
– Небось не подарили, а выпросила, – подколол Снорк.
– Не завидуйте, – сказал Снусмумрик, собираясь снова заиграть.
– Точно, – Муми-тролль с гордостью, будто это его хвалили, посмотрел на фрекен Снорк. – Такие штучки дарят только самым красивым!

@темы: фанфики

---

25 февраля в эфир вышел новый сериал о муми-троллях

[DashaBK]

Новый сериал по мотивам книг Туве Янссон получил название «Муми-дол». Анимационный фильм является самым дорогим финским телевизионным проектом, и в его создании приняла участие целая плеяда отечественных и зарубежных звезд.
Мультипликационный сериал «Муми-дол» - это амбициозный телевизионный проект, созданный совместно финнами и британцами. Он опирается на книги Туве Янссон и комиксы, созданные ей вместе с братом Ларсом. Визуальные эффекты, которые обеспечивает новейшая технология, позволили по-новому взглянуть на любимых героев. Первый сезон сериала состоит из 13 серий, первая из которых выйдет в эфир сегодня на телеканале Yle TV2.

Сериал успел пробудил интерес по всему миру. Права на показ мультфильма уже проданы в Китай, Японию и Англию, где у муми-троллей изначально было много поклонников.

Озвучивают героев Янссон популярные финские и зарубежные актеры. Так, в финноязычной версии свои голоса персонажам подарили, например, Йоонас Нордман – Муми-тролль, Вилле Хаапасало – Муми-папа, Сату Силво – Муми-мама, Алина Томников – Фрекен Снорк, Олави Уусивирта – Снусмумрик.

Из зарубежных звезд стоит упомянуть известного по франшизе ”Kingsmen. Секретная служба» Тарона Эгертона, озвучившего Муми-тролля в англоязычной версии сериала, а также Розамунд Пайк, озвучившую Муми-маму, и Кейт Уинслет, перевоплотившуюся в Филифьонку.

В создании музыки к сериалу принимала участие молодая финская звезда Alma.

Первую серию можно посмотреть на портале Yle Areena.
Отсюда

@темы: ссылки, мультфильмы

---

[Лис]

Название: Ночь над Мумидолом
Автор: WTF Winter 2019
Бета: WTF Winter 2019
Размер: мини, 1528 слов
Фандом: Мумитролли
Пейринг/Персонажи: Снифф, фрекен Снорк, Мумитролль, Мумипапа, Мумимама, Туу-Тикки
Категория: джен, упоминаются слэш, гет и фем
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: Когда над Мумидолом плывет зимняя ночь, его обитатели спят и видят сны

wtf-2019.diary.ru/p217059319.htm?oam#more1

@темы: фанфики

---

[Лис]

Название: Муми-тролль и Зима
Автор: WTF Winter 2019
Форма: арт
Фандом: Волшебная зима
Пейринг/Персонажи: Муми-тролль
Категория: джен
Рейтинг: G
wtf-2019.diary.ru/p217099005.htm?oam#more3

Название: Великая Стужа
Автор: WTF Winter 2019
Форма: арт
Фандом: Волшебная зима
Пейринг/Персонажи: Ледяная Дева, бельчонок с пушистым хвостиком
Категория: джен
Рейтинг: G
wtf-2019.diary.ru/p217099005.htm?oam#more16

@темы: фанарт

---

[Ancalina]

Моя прелесть с АлиЭкспресс

Если кому-то нужна ссылка - ru.aliexpress.com/item/1-Bench-Anima-DIY-Figure...
Они крохотные совсем 2-3 см.

@темы: коллекции

---

[Лис]

@темы: фанарт, фанфики

---

Приключение для одного

[Санди Зырянова]

Название: Приключение для одного
Канон: "Муми-тролли" Т. Янссон
Автор: Санди Зырянова для fandom Women 2018
Бета: sige_vic
Размер: драббл, ок. 840 слов
Пейринг/Персонажи: Муми-папа, Муми-мама
Категория: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: однажды Муми-папа обнаружил, что Муми-мама пропала...

— Дорогая! — Муми-папа высунул мордочку из дверей. — Дорогая, ты где? Я закончил главу! Хочешь, я тебе ее почитаю?

Он вышел из комнаты и остановился. В доме стояла странная тишина. Никто не возился, не гремел посудой, не напевал что-то под нос, не шлепал чуть слышно лапками по полу, и не булькал на плите кипящий суп или компот.

— Дорогая, — еще раз позвал Муми-папа.

Он помолчал и продолжил:

— Я хочу прочитать эту главу тебе, только тебе, понимаешь? Конечно, я прочитаю ее всей семье, и друзьям Муми-тролля тоже, когда они вернутся с прогулки. Но это будет совсем не то!

Он спустился на первый этаж. Там было все так же тихо, только лежали на уголке дивана полосатый передник и черная сумка Муми-мамы. Сначала Муми-папа не обратил на это внимания, как не обращал внимания на суету, или на убранный до последней пылинки дом, или на готовый завтрак, или на принесенную ему чашечку чаю. Он еще раз позвал Муми-маму, сел, и вдруг понял: что-то случилось.

Не бывает Муми-мамы без ее сумки. Ведь в этой сумке — то, что может понадобиться в любую минуту: желудочный порошок, и запасные носки, и карамельки, и даже проволока, чтобы что-нибудь смастерить или починить. Стоило кому-нибудь из детей или самому Муми-папе влипнуть в неприятности, как из сумки, будто по волшебству, появлялось решение любой проблемы. Для себя же Муми-мама хранила в этой сумке пудреницу. «И как же она без пудреницы?» — обеспокоенно подумал Муми-папа.

Он мазнул лапой по тумбочке — на ней был тоненький-тоненький, почти неощутимый слой пыли. От прикосновения остался след.

Муми-папа еще сохранял спокойствие. Он подумал, куда же она могла исчезнуть. Может быть, в лесок возле дома? Обычно туда все члены их семьи уходили, когда были расстроены или рассержены. Но Муми-папа, как ни старался, не припомнил, что бы такое могло огорчить Муми-маму.

Он пошел в лесок, соображая, что же случилось. Вот и столбик, на котором они разместили однажды найденный в очередном приключении снежный шар — в нем так красиво кружились снежинки. Рядом — один-единственный след. Отпечаток маленькой лапы, который мог принадлежать только Муми-маме. Муми-папа с облегчением перевел дух: значит, она была здесь! А раз так, то он сейчас найдет ее… и спросит, что стряслось, как она могла забыть сумку и когда же будет обед.

Деревья расступились, и Муми-папа увидел старую купальню. «Может быть, она просто решила навестить Туу-Тикки? — подумал он. — Но без сумки? Нет, так не бывает!»

Возле стены купальни лежали цветные мелки. Муми-папа никогда их не видел. Если бы Муми-мама купила их для детей, рисунки красовались бы уже и на потолке. «Значит, не наши, — решил он. — Это Туу-Тикки! Вот и стену разрисовала… Но почему мелками, ведь их смоет первый же дождь?»

Наверное, Туу-Тикки решила временно украсить стены купальни, чтобы ей было веселее в компании невидимых мышек и прочих странных существ. А после дождя нарисовать что-нибудь другое. Муми-папа присмотрелся.

На стене красовались скалы. Острые, чужие и холодные, на которые не мог бы взобраться ни один муми-тролль. И немногочисленные деревья, сумевшие зацепиться корнями за эти грозные скалы, были такими же — враждебными, искривленными и готовыми противостоять всему миру. Над скалами кружила хищная птица, а из пещеры выглядывал оскаленный волк. Внизу скалы уходили в бурное и очень неприветливое море. Муми-папа наклонился, чтобы разглядеть то, что море выбросило на берег.

Топор.

Как море могло выбросить топор?

Трость. Тетрадку. Разбитую тарелку.

«Да ведь это моя тетрадь с мемуарами», — сообразил Муми-папа.

А вдали в море виднелся парус, и это не был парус «Приключения». В свое приключение Муми-мама хотела бы уйти одна, каким бы оно ей ни представлялось.

И тогда Муми-папа вдруг подумал, что в сумке Муми-мамы для нее была лишь пудреница, а остальное — для него и для детей. И что всякий раз, когда они поднимали парус на «Приключении», все самые интересные открытия и исследования делали он с Муми-троллем, а Муми-мама собирала вещи перед путешествием, потом раскладывала их на месте, потом готовила походную трапезу, потом собирала вещи, чтобы плыть обратно… И еще — что Муми-мама, кажется, просила его то ли наколоть дров, то ли помочь ей что-то приготовить, но он был увлечен написанием мемуаров и так и не откликнулся.

Муми-папа надолго замолчал и задумался.

А потом взял мелки и нарисовал на скалах маленького Муми-папу, который уже наколол дров, заварил чай и выглядывает, держа ладонь козырьком, где же Муми-мама. И подписал: «Приключения продолжаются, если тебя кто-то ждет!»

…Он как раз закончил вытирать пыль, когда на плите зашипел убежавший компот, а дверь хлопнула.

— Я сварил твой любимый компот, дорогая, — сказал он, заслышав легкий топоток Муми-мамы. Дети врывались, вовсю шлепая лапами, и только Муми-мама ходила легко, словно по воздуху. — С абрикосами. Дети его не любят, поэтому он будет только для тебя. А хочешь, я почитаю тебе главу, которую закончил утром? Только тебе.

— Ну да, дорогой, — рассеянно откликнулась Муми-мама. Коленка у нее была оцарапана, лапы в пыли, на щеке остался след, будто по ней мазнуло корабельным канатом, и вся она пахла солью. — Большое спасибо!

Она все еще отсутствовала — или присутствовала, но не полностью. «Научи меня уходить в картину», — хотел сказать Муми-папа, но промолчал. Он умел уходить в воспоминания, в которые Муми-мама не вторгалась, Муми-тролль — в найденную им пещеру на берегу… В конце концов, у каждого тролля, даже если он Муми-мама, должен быть путь, по которому можно пройти только в одиночку.

@темы: фанфики

---

[Лис]

09.10.2018 в 22:54

Пишет  trarames:

+++

[c] Gaelle Geniller

@темы: фанарт

---

[Анж - Мать Забвения]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Еще одни текст...

[Анж - Мать Забвения]

На этот раз спецквестовый.

Название: Это зима
Автор: Анж - Мать Забвения для WTF Moomins 2018
Бета:  Санди Зырянова
Задание: Дьявол
Размер: драббл, 312 слов
Пейринг/Персонажи: Муми-тролль, упоминаются остальные
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: хуманизация в некотором роде
Размещение: только после деанона

Муми-мама смотрит на него через стекло небольшой комнаты и плачет. Муми-тролль уже не спрашивает, почему у неё нет большого носа и куда она подевала свой полосатый передник. После этого люди в белых халатах, которые его окружают, дают ему невкусные таблетки, от которых мутится в голове, а если он упрямится — делают уколы. Он них ему совсем плохо. Он может часами лежать на спине, смотреть в потолок и не понимать, что происходит. Особенно когда уколы делает похожая на Филифьонку особа. Она такая же манерная и раздражительна. Только её детей Муми-тролль не видел. А если он совсем не слушается, его закрывают в комнате, обитой мягким материалом, и заставляют надевать рубашку с длинными рукавами. Муми-папа к нему давно уже не приходит. Сперва ходил, пытался убедить его, что Снифф не может быть мастером на все руки, потому, что Сниффом зовут их таксу, а сейчас не ходит. Наверное, думает Муми-тролль, он потерял свой цилиндр, поэтому не выходит из дома. Муми-тролль берет со стола книгу — книги ему читать не запретили — и вытаскивает из неё фотографию. Он, Снорк и фрёкен Снорк сидят на пляже возле маяка. На фрёкен Снорк красивая соломенная шляпа с полями и цветы в руках, которые подарил ей Муми-тролль. Единственный её недостаток — она больше не меняет цвет, когда пугается или радуется. Впрочем, на верхних и нижних лапах Муми-тролля тоже нет шерсти, а еще он потерял свой замечательный хвостик. Он со вздохом подходит к окну, забранному решеткой, и смотрит на улицу. Иногда ему кажется, что все, что с ним происходит — это происки дьявола. Ведь не может же привычный и знакомый мир так измениться в одночасье. А иногда он думает о том, что сейчас же на улице зима. А значит, они просто спят. Ну ничего, вот наступит весна, вернемся Снусмумрик, и все станет как прежде. Они поедут в Муми-дален и будут там счастливы. Все-все, даже старый ворчливый Хемуль. И Муми-мама обязательно перестанет плакать. Надо просто набраться терпения и подождать.

@темы: фанфики

---

[Анж - Мать Забвения]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Муми-авы от 9lives

[Лис]

@темы: мультфильмы, фанарт

---

(с)avril-circus

[Лис]

@темы: фанарт

---

Рыбаки

[Санди Зырянова]

Автор:  Эмберли для WTF Moomins 2018
Форма: хендмейд, выжигание по дереву
Исходник: картинка из сети

Жмем на превью!

@темы: handmade

---

Немного о прототипе Снусмумрика

[Санди Зырянова]

Название: Крестный папа Муми-троллей
Автор: Санди Зырянова
Бета:  Масонская ложечка

биографический очерк подготовлен на ЗФБ для WTF Moomins 2018

Один из самых обаятельных персонажей в книгах о Муми-тролле и его семействе – это, без сомнения, композитор и бродячий музыкант Снусмумрик, лучший друг Муми-тролля и тонкий философ. Впервые он появляется в книге «Комета прилетает», но вскоре становится активным или негласным участником всех событий в Муми-дален. Даже если его нет рядом с Муми-троллем, он будто незримо присутствует рядом с ним – недаром «Волшебная зима» начинается с того, что Муми-тролль перечитывает его письмо, а в «Шляпе Волшебника» Муми-тролль загадывает желание, касающееся Снусмумрика: отправить ему стол с угощением. Своеобразное духовное наставничество, которое подчас смущает и тяготит Снусмумрика, и дружба со старшим и умудренным товарищем, который к тому же высказывает свободолюбивые до крамолы идеи…
Такое бывает и в жизни? Более того – взято из жизни. У Снусмумрика был реальный прототип, вплоть до того, что этот прототип носил ту самую зеленую шляпу. Звали его Атос Виртанен, и он был очень близким другом Туве Янссон. Одно время они даже собирались пожениться, правда, расстались по обоюдному решению. И был это действительно интересный, незаурядный человек – впрочем, разве кто-то другой мог бы навеять такой образ, как Снусмумрик?

Атос Виртанен был видным политическим деятелем своего времени. Биография Атоса проста, но в чем-то исключительна. Он родился в Финляндии, в г. Салтвик, 27 января 1906 г. Его родители были скромными фермерами. Он получил всего 4 класса образования, однако за счет упорного самообразования и работы над собой приобрел широкую эрудицию. Атоса тянуло в журналистику, поэтому он устраивался на работу в газеты – сначала наборщиком и верстальщиком (тогда это была чисто техническая работа), затем работал журналистом, наконец, дослужился до поста главного редактора. Кроме журналистики, Атос Виртанен писал стихи, сочинял оригинальные афоризмы, книга которых впоследствии вышла в свет. Отдал дань увлечения философией модного тогда Ницше, однако не принял ее бездумно, а подверг серьезному осмыслению.

Позже, в 1945 г., Атос напишет книгу с категоричным названием «Ницше – это анахронизм»…
В 20 лет переселился в Хельсинки, а еще 20 лет спустя вступил в партию «Демократический союз народа Финляндии». Эта партия представляла собой объединение социал-демократических и коммунистических сил. В книгах Туве Янссон левые взгляды Атоса будут отражены как борьба Снусмумрика со Сторожем – воплощением нелепых запретов и безжалостной, безликой и бессмысленной силы государства.
Атос из-за своих политических взглядов и политической активности дважды лишался работы, но от убеждений не отказался; Туве Янссон писала о нем «В опасные времена он осмеливался поднимать голос за мир и согласие, что тогда считалось едва ли не предательством родины». Виртанен был, по свидетельствам всех, кто его знал, очень смелым человеком, не боящимся высказывать явную крамолу. В те годы быть коммунистом означало серьезные неприятности, тем не менее Атос выбрал мирный, но решительный протест против войны, буржуазного строя и насилия, он возглавил выходившее на шведском языке «левое» издание «Арбетарбладет», а затем – социал-демократическую газету «Ни Тид». Также он – автор нескольких публицистических книг «Против темных сил» и «Политические мемуары».
Впрочем, возможно, мы уже забыли бы об Атосе – все, кроме историков-специалистов, если бы не одно «но»: именно он вдохновлял и поддерживал Туве Янссон в ее литературной деятельности. Ведь Туве поначалу не воспринимала свои сказки всерьез. Истории про Муми-троллей для нее были лишь новеллизацией ее рисованных образов, а сама она – художницей, а не писательницей. И только Атос разглядел в ней яркий литературный талант, гораздо более яркий, чем его собственный. Пожалуй, это один из редчайших случаев в истории литературы: мужей и возлюбленных, которые не пытались бы ограничить талант супруги, а, наоборот, поддерживали его и подталкивали к развитию, можно пересчитать по пальцам…

С Туве Янссон он познакомился на вечеринке в 1943 г. Туве упоминает его в письме к Еве Кониковой, своей подруге, в забавных выражениях: «Тебе бы понравился Атос Виртанен. В нем столько же жизненной силы, сколько и в тебе. Он полон упрямой радостью бытия, и у него блистательно ясный мозг… Он не выше меня ростом, лохматый и помятый маленький философ, улыбка которого еще шире, чем твоя. Уродливый, веселый, полный жизни, мыслей и утопий. И самодовольства. Он убежден в том, что во всей Финляндии не сыщется головы, светлее его (да и почему бы не во всей Скандинавии, удивляется он). Его великий пророк — Ницше, о котором я выслушала уже бесчисленное количество речей и от которого начала немного уставать». Вскоре они очень сблизились. Туве не раз упоминала о своей горячей привязанности к Атосу. Их сочли прекрасной парой – талантливый известный журналист, талантливая популярная художница… Казалось, свадьба между ними дело решенное. Они строили необычные планы – например, основать колонию художников в Стране Басков или Марокко. Для этой колонии Туве Янссон нарисовала проект дома, который потом превратится в дом семьи Муми-троллей. Планы были настолько серьезны, что Атос и Туве собирались купить для колонии художников особняк в Танжере. Одно время Туве Янссон даже полагала, что готова завести детей; в качестве отца, конечно, рассматривался ее жених Атос Виртанен.

Отрывки из писем Туве к Атосу удивительны в наше время. Они ироничны, остроумны – как и все, что она писала, – повествуют о самых простых вещах и в то же время открывают поэзию во всем, что окружает Туве. Например, в 1948 г. из Франции она писала: «Разговоры ракушек и прибрежных ветров, кажется, далеки от того, над чем ты работаешь и чем занято твое время и мысли. Но эти вещи также есть и на том острове, где мы находимся. Водоросли и горизонт, все это. Возможно, когда-нибудь в конце лета ты устанешь от разговоров с людьми и захочешь все-таки уехать». Еще она могла рассказывать о засолке грибов, о чудачествах младшего брата, который увлекался спиритическими сеансами, о весне. И как много в ее письмах слов симпатии и восхищения по отношению к Виртанену.

Острова, ракушки, прибрежные ветра… Туве страстно мечтала купить домик где-нибудь на берегу моря. Эта мечта была ответом на военные реалии, от которых можно было только убежать подальше. Но сбыться ей было не суждено – по крайней мере, не с Атосом.
Возможно, Атосу было бы трудно связать себя семейными обязательствами и хозяйством, как полагали некоторые знакомые пары. Есть свидетельства, что в общении это был суховатый, скупой на теплые слова человек, что не могло не ранить сентиментальную Туве. Вероятно, они бы преодолели противоречия, если бы оба хотели этого. Однако Туве Янссон внезапно познакомилась со своей первой возлюбленной Вивикой Бандлер.

В «Шляпе Волшебника» Туве и Вивика появятся в виде Тофслы и Вифслы – непонятных, очень чуждых, хотя и безобидных и смешных созданий, говорящих на собственном языке. Знал ли Атос тогда, чем это грозит его любви к Туве?
Какое-то время влюбленные скрывали свои отношения от Атоса и мужа Вивики. А потом эти отношения распались из-за измены Вивики. Туве была в полном отчаянии и сама предложила Атосу пожениться. Она уверяла его, что уж их-то отношения не изменятся после свадьбы.
Это случилось в 1848 г. Свадьба была назначена, но не состоялась. И еще несколько лет Виртанен будет пытаться наладить отношения с Туве Янссон – вплоть до начала ее связи с Тууликки Пиетиля, будущей Туу-Тикки и верной спутницей жизни Туве на протяжении многих лет. Это с Тууликки, а не с Атосом, исполнится мечта Туве о жизни на острове с маяком…
Мечта Атоса Виртанена о семейном счастье тоже исполнится с другой женщиной: спустя годы после окончательного разрыва с Туве Янссон он женится на балерине Ирье Хагфорс.
Впрочем, так ли это важно? Гораздо важнее, что, перефразируя Туве Янссон, мы все время говорим о «маме Муми-троллей» – а у них, оказывается, был и «крестный папа» по имени Атос Виртанен.

Список литературы:
encyclopaedia.bid/википедия/Виртанен,_Атос
www.e-reading.club/chapter.php/1055588/17/Karya...
fontanka.fi/articles/17256/
loveread.me/read_book.php?id=68823&p=26
www.syl.ru/article/365877/finskaya-pisatelnitsa...

@темы: Туве Янссон

---

Сказка о будущем герое

[Санди Зырянова]

Название: Сказка о будущем герое
Канон: "Волшебная зима", "Скайрим"
Автор:  Санди Зырянова
Бета:  Масонская ложечка
Персонажи: Муми-тролль, Партурнакс, упоминаются Снусмумрик и Туу-Тикки
Размер: мини
Рейтинг: общий
Жанр: джен

Муми-тролль приподнялся на локте и огляделся.
Стояла зима, а зимой муми-тролли вообще-то спят. Но Муми-тролль уже в который раз просыпался посреди зимы.
Он посмотрел на окно, в котором виднелись черное-пречерное небо, ярко-голубой при свете луны снег и ажурные черные тени деревьев на снегу. На спящую Муми-маму.
В доме остановились все часы, и не было слышно их убаюкивающего тиканья — вообще ничего, кроме посапывания спящего Муми-семейства. На мебели лежал тонкий, серебряный в тех местах, где на него попадал лунный свет, слой пыли, на столе виднелась миска из-под еловых иголок. Муми-тролль вздохнул и выбрался из-под одеяла.
В этот раз его разбудил странный сон. Сначала ему приснился маленький дракончик, которого он безуспешно пытался приручить летом. Дракончик яростно кусался; единственный, к кому он проявил симпатию, был Снусмумрик. Но и от Снусмумрика он улетел — во всяком случае, так сказал сам Снусмумрик. Во сне Муми-тролль понял, что Снусмумрик просто унес дракончика, чтобы не огорчать.
— Я так люблю его, — сказал про себя Муми-тролль. Он вытащил из тайника, о котором знал только он (и Муми-мама), последнее письмо Снусмумрика и перечитал его. Там значилось «До весны». Весной Снусмумрик снова придет в Муми-дален и расскажет удивительные вещи. А Муми-тролль будет слушать, восторженно заглядывая другу под шляпу и отказываясь замечать, насколько Снусмумрик устает от его восторженности.
Но во сне он понял и это.
Сон так расстроил Муми-тролля, что он уже не мог спать. Вместо этого он выбрался из дому — дверь было трудновато открыть, потому что ее сильно занесло снегом — и пошел искать Туу-Тикки. Сперва он заглянул в купальню, но Туу-Тикки там не оказалось. Тогда он пошел на просторную полянку возле их дома, рядом с которой рос лесок. Туда Муми-папа и Муми-мама уходили поодиночке, когда были расстроены или сердиты. А на полянке они всей семьей затевали подвижные игры.
Но полянки тоже не оказалось на месте. Вместо нее возвышался большой серый холм с острыми камнями на гребне.
Муми-тролль замер.
— Но полянка же не Туу-Тикки, — сказал он про себя. — Она же не могла уйти. Или могла? Это надо же! Пи-хо!
В нем проснулся дух исследований и приключений.
И Муми-тролль полез на холм. Склоны для него были слишком крутыми, и несколько раз он соскальзывал вниз, но в конце концов, ухватившись за один из камней, выбрался на самую верхотуру. С высоты холма их дом, садик и купальня казались такими маленькими! А сам холм — неожиданно теплым и... шевелящимся? Дышащим?
И тут два огромных, немигающих глаза с вертикальными зрачками приоткрылись и уставились на него.
— Ой, — сказал Муми-тролль, потом вспомнил о хороших манерах и поклонился, шаркнув ножкой. От его движения снег с холма посыпался вниз, обнажив чешуйчатую поверхность. — Добрый день, дяденька Холм. То есть вечер... или ночь. Извините, что я залез на вас без спросу, я не знал, что вы...
— Я всего лишь отдыхаю, — заверил его холм. Теперь он приподнял огромную голову. На голову холма она никак не походила: чешуйчатая, усаженная колючими шипами, каждый из которых был больше самого Муми-тролля, с пастью размером с комнату. Из бездонных ноздрей вырвался парок, а за парком — дым. — Ты никак не помешало мне, маленькое существо.
Муми-тролль взглянул вниз. Голова у него слегка закружилась от высоты и крутизны, и далеко внизу он увидел гигантскую лапу с когтями. «Вот уж не знал, что у холмов бывают лапы... или это не холм?»
— Дяденька Холм, — робко начал он, — а как вы сюда попали? Откуда вы пришли?
— Я не пришел, — голова холма приподнялась на длинной сильной шее. — Я прилетел.
— У вас есть крылья?
— Я бы показал тебе их полностью, если бы не боялся сбросить тебя, маленькое существо, — и холм осторожно развернул одно из крыльев.
Оно было перепончатым.
Оно было колоссальным.
Зеленовато-серая кожа покрывала его. На сгибе крыла виднелся еще один чудовищный коготь, и тогда Муми-тролль понял, кто это.
— Дяденька Дракон! Вы же дракон, правда?
— Правда, маленькое существо. А вот кто ты?
— Я тролль, — гордо сказал Муми-тролль.
— Неправда. Я видел троллей. Они куда больше и грознее тебя, и даже самые могучие герои не всегда выигрывают битвы с ними, но при этом тролли глупы и жестоки...
— Так я же Муми-тролль, — напомнил Муми-тролль, покраснев от обиды. — Мы совсем не злые. У нас вообще нет злых, мы тут все друзья!
Гром с ночного неба заставил его вжать голову в плечи, а теплое тело под ногами содрогнулось: дракон смеялся.
— Я уже встречал дракона, — осмелев, начал рассказывать Муми-тролль. — Но он был малюсенький и ловил мух. У меня есть мама и папа, они сейчас спят, а еще у меня есть мой лучший друг Снусмумрик, и летом мы нашли шляпу Волшебника, который ездит на черной пантере, а вон там, далеко, бродит Морра... А кто живет у вас, там, откуда вы прилетели?
— У нас есть Красная Гора, извергающая пламя и пепел, — ответил дракон. — Вокруг нее реют скальные наездники, а под ней живут темные эльфы в домах из грибов...
— Так, значит, то, что я видел в книжках, не выдумка!
— Не выдумка. В других местах живут могущественные маги, отважные воины, разумные коты и ящеры...
И еще много невероятно интересного рассказывал Муми-троллю дракон. Снег, лежавший на его боках и спине, мало-помалу стаивал, а огромное тело разогревалось, глаза разгорались темным и жарким пламенем, и дым, вырывавшийся из ноздрей, становился все горячее — дракон увлекся.
— У нас неспокойно, — наконец сказал он. — Нам нужен герой.
— Пи-хо! — радостно воскликнул Муми-тролль. — А какой?
Он спросил это для порядка. Ведь ясно же, что если сам дракон прилетел сюда, к их дому, и как раз в тот момент, когда Муми-тролль проснулся, то это за ним!
— Большой, — сказал дракон. — Сильный. Могучий. Когда мир толкает тебя, маленький тролль, ты толкаешь его в ответ. Но настоящий герой должен толкнуть мир сильнее, чем он толкнет его.
Почему-то Муми-тролль окончательно убедился, что он и есть настоящий герой.
— А я не подхожу? — вкрадчиво спросил он.
Дракон с удивлением уставился на него. Тело его снова вздрогнуло, но он с заметным трудом удержался от смеха и мягко проговорил:
— Ты скоро вырастешь и непременно станешь героем, дитя. А теперь мне нужно лететь обратно, в мой мир.
Муми-тролль поник. Со вздохом он неуклюже сполз с крутых боков дракона, в конце концов сорвавшись и упав носом в снег. Но, пока лез, он успел воспрянуть духом.
Ведь дракон все-таки прилетел не к кому-нибудь, а к нему в гости! И поделился своими тревогами. И... и... и разве это не чудо, что он, Муми-тролль, сидел верхом на настоящем драконе?
— Дяденька Дракон! — крикнул он. — Погодите! Не улетайте!
Дракон медленно разворачивал крылья, закрывавшие целое небо.
Муми-тролль опрометью бросится в подвал. Нашел там самую большую банку клубничного варенья, размером почти с него самого, и с трудом выволок во двор, когда дракон уже присел, чтобы взмыть в небо.
— Возьмите! Это вам! И... если найдете героя, угостите его от меня тоже!
Дракон улыбнулся. Его пасть, полная острейших зубов, могла бы испугать кого угодно, но Муми-тролль нисколечко не боялся. Ведь это был совсем не такой дракончик, которого он безуспешно пытался приручить, — крошечный и злющий, недоразумение какое-то, а настоящий большой и важный дракон с серьезными делами.
— Спасибо, маленький тролль, — сказал дракон, осторожно беря банку в пасть.
От ветра, поднятого его крыльями, Муми-тролля едва не снесло. А потом небеса раскрылись, и крылатый силуэт исчез в темном провале между мирами.
Муми-тролль в последний раз помахал рукой и побрел домой.
Ему по-прежнему не хотелось спать. Поэтому он нашел коробку с карандашами, альбом и принялся рисовать домики, построенные в грибах.
Весной, когда Снусмумрик вернется, Муми-тролль покажет ему свои рисунки. И расскажет об удивительной зимней встрече. Жаль, что Снусмумрик, конечно, ему не поверит...
Муми-семейство посапывало в своих кроватях, на небе за окном горели колючие звезды, где-то очень далеко ухала сова, а с улицы послышалось пение — то вернулась домой с рыбалки Туу-Тикки. Муми-тролль перевел дыхание и начал рисовать еще один рисунок, уже для нее.

@темы: фанфики

---

Сегодня День возвращения Снусмумрика

[Санди Зырянова]

Название: Снусмумрик ждет весну
Автор: Санди Зырянова для WTF Moomins 2018
Бета: Масонская ложечка
Размер: миди, 4490 слов
Пейринг/Персонажи: Снусмумрик, Филифьонка, Хемуль, Сторож, Хомса и др., упоминается Снусмумрик/Муми-тролль
Категория: джен, преслэш и т.д.
Жанр: роуд-стори
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Снусмумрик путешествует и ищет новую мелодию, а заодно и себя
Примечание: отсылки к "революции цветов" 60-х гг. ХХ века
Размещение: с разрешения автора


«Спи спокойно и не волнуйся», — аккуратно вывел Снусмумрик. Подумал и добавил: «В первый весенний день я вернусь к тебе».
Он подсунул письмо под трамвайчик из пенки и тихонько выскользнул из дома. Было еще очень рано; холодный осенний воздух, полный предрассветного тумана, выплеснулся в лицо, шевельнул волосы под шляпой. «Здравствуй, свобода», — подумал Снусмумрик, впервые за все время с весны дыша полной грудью.
Он любил их, этих забавных и странных созданий, но для того, чтобы написать новую песню, ему нужно было побыть одному. Стоило ему поймать одну или две ноты, как появлялся Муми-тролль и предлагал строить запруду, или прибегал Снифф с намеками, что он нашел что-то интересное, но никому ни за что не покажет, или мимо топал Хемуль с причитаниями, что ему не удается пополнить коллекцию, потом Муми-папа спрашивал, не хочет ли Снусмумрик послушать очередную главу его мемуаров, а когда они все наконец уходили, приходила Муми-мама и предлагала пить чай на веранде. Вечерело, на краю неба разгорался закат, и вся семья строила планы на следующий — несомненно, очень увлекательный и веселый — день, а Снусмумрик понимал, что с таким трудом услышанные ноты опять убежали куда-то вдаль.
Иногда он лежал в своей палатке и что-нибудь наигрывал в надежде, что сможет уловить нужные ноты. Но рано или поздно на стенке палатки появлялись знакомые тени: это его друзья стояли вокруг и слушали.
И тогда Снусмумрик, махнув рукой, выбирался наружу и снова и снова играл «Все зверюшки завязали бантиком хвосты»; друзья пускались в пляс, а Муми-тролль, маленький толстощекий Муми-тролль, серьезно и искренне заглядывал Снусмумрику в лицо и вдыхал дым его трубки, словно боялся, что Снусмумрик куда-нибудь исчезнет.
Иногда Снусмумрику хотелось потрепать его за щечки.
Но чем дальше, тем чаще ему хотелось больше никогда не играть «Все зверюшки завязали бантиком хвосты» и не слышать, как эту песню играет кто-то другой.
Пожухлая трава отсырела от ночной росы. Скоро, скоро, думал Снусмумрик, на эту траву ляжет снег, и под темным ночным небом воцарится безмолвие. Может быть, если бы я в это время оставался здесь, новая мелодия пришла бы ко мне.
Он поднял желтый резной листик и повертел в пальцах. Мелодия была где-то рядом, но в этот день она так и не появилась.
К концу дня Снусмумрик углубился в лес. Уже сгущались длинные осенние сумерки, и вдруг в тумане появилась маленькая фигурка.
— Ты кто? — испуганно пискнула она.
— Снусмумрик, — не очень-то приветливо ответил Снусмумрик и умолк, не желая разговаривать.
— Ты правда тот самый Снусмумрик? — фигурка протолкалась сквозь липкие полотна тумана и оказалась маленьким хомсой. — Который написал «Все зверюшки»?
— Нет, — севшим голосом ответил Снусмумрик. — Я другой. А что?
— Жаль, — сказал хомса. — Я так люблю эту песню.
Снусмумрик повернулся и пошел, а хомса шел за ним и болтал.
— Вот бы познакомиться с настоящим Снусмумриком, — заявил он. — Говорят, что он живет в палатке и курит трубку. Так романтично! И что он все время играет на губной гармошке. И что он лучший друг Муми-тролля. Как бы мне хотелось побывать в Муми-дален!
— Я тоже настоящий, — вдруг сказал Снусмумрик.
— Да, но ты не тот, — протянул хомса. Снусмумрик ускорил шаг; маленькому хомсе приходилось бежать за ним, однако он не умолкал.
— А почему тогда ты Снусмумрик? Разве вас много? Я думал, что вы все юксаре… А может, ты тоже умеешь играть на губной гармошке? А с тем, с настоящим Снусмумриком, ты случайно не знаком? А где находится Муми-дален, может, я тоже туда съезжу, когда вырасту?
Снусмумрик бросился бежать. Сверток с палаткой и рюкзак били его по спине, а маленькие ножки хомсы топотали рядом; наконец, хомса отстал.
«Никогда больше не буду играть эту дурацкую песню», — с ожесточением подумал Снусмумрик. Он вспомнил мордочку Муми-тролля. В начале осени, перед зимней спячкой, Муми-тролль так часто поглядывал на него с робкой надеждой. А иногда он умолкал посреди начатого слова и вздыхал. Снусмумрик пару раз даже заметил, что Муми-тролль осторожно кладет свою лапу на его руку, но быстро отдергивает.
«Ой-ой, — подумал Снусмумрик. — Он такой нежный, этот тролль. Разве лучшие друзья бывают такими? Не буду о нем думать. Дружба это или не дружба, но мне пора становиться собой настоящим, а не чьим-то другом или приложением к губной гармошке!»
К вечеру Снусмумрик добрался до большого города. В городе был парк, а в парке — сторож, но сейчас его не было видно, только на каждом газоне виднелись таблички «Ходить по траве запрещается!» Снусмумрик раздраженно фыркнул и перемахнул через ограду парка.
Он уселся на траве и расчехлил губную гармошку.
Никаких «Все зверюшки», сказал он себе.
Сейчас он будет играть грустную мелодию, которую сочинил однажды в дождливый осенний вечер. Тогда стояла ранняя осень, и мелкие капли сеяли и сеяли чуть слышное постукивание по стенке палатки, а Муми-тролль сидел рядом и молчал. Он сидел так тихо, что Снусмумрик даже не слышал его дыхание — только чувствовал его на своих волосах, как чувствовал тепло его лапки, лежавшей рядом с рукой Снусмумрика. И под шорох дождя пришла эта мелодия.
Снусмумрик так и не сочинил к ней слов. Да она и не нуждалась в словах. И название тоже не пришло — про себя Снусмумрик называл ее «Мелодия Муми-тролля», хотя никто из знавших Муми-тролля с этим бы не согласился.
Наверное, таким знал Муми-тролля только Снусмумрик.
Он вывел несколько первых тактов и сообразил, что собирался вообще не думать о Муми-тролле, но было уже поздно. Грустная мелодия взлетела под облетевшие кроны. Мало-помалу начали собираться разные мелкие существа и зверюшки. Пришла какая-то Мюмла с целым выводком детворы и выжидающе уставилась на Снусмумрика, но маленьким мюмлам неожиданно понравилась музыка, они даже притихли. Какой-то унылый Хемуль в длинном платье с нелепыми разводами кивал головой в такт и шевелил губами — наверное, вспоминал потерянный экспонат из очередной коллекции.
Снусмумрик отнял гармошку от губ.
— Бис, — важно сказал Хемуль. Но Снусмумрик качнул головой и заиграл другую песню. Это была не его песня — кажется, он слышал ее от фрекен Снорк, а та от Муми-тролля, а тот — от Туу-Тикки. Наверное. «Вот Туу-Тикки могла бы меня понять», — подумал Снусмумрик.
Уж она бы не стала грустно вздыхать, понимая, что Снусмумрику пора уходить, — она бы поняла, что нельзя никого удерживать возле себя. Особенно вздохами и грустью.
— Это что такое! — послышался грубый голос. — А ну-ка, вон отсюда! Убирайтесь! На траве сидеть запрещено!
— Хочу и сижу, — уперся Снусмумрик. Он знал этого Сторожа, знал и не любил, потому что Сторож всегда норовил кому-то что-то запретить. — Почему нельзя?
— Потому, — рыкнул Сторож, сердито шевеля усами. — Сейчас вы сидите на траве, а завтра устроите массовые беспорядки и начнете строить баррикады!
— Вот здорово! — завопил один из малышей Мюмлы. — Я хочу строить баррикаду!
— Все это блажь, — солидно прогудел Хемуль.
— Но это же просто музыка, — возразила какая-то зверюшка. — При чем тут беспорядки? Я хочу послушать музыку!
— Убирайтесь, иначе я вызову полицию, — настаивал Сторож. Он вытащил из кармана свисток, и, посвистывая, пошел вокруг толпы. Недовольные зверюшки отходили в сторону, ворча. — Пойдите в мэрию, оформите разрешение, заплатите налог и слушайте, сколько влезет! Но не на траве! И представьте список мелодий, утвержденный мэрией!
— А это еще зачем? — заволновались зверюшки.
— А вдруг вы будете играть и слушать что-то общественно вредное? — резонно ответил Сторож. — Я смотрю, вы только и думаете, как бы нарушить какие-нибудь правила!
Снусмумрик с сожалением положил гармошку в рюкзак. Он надеялся, что сможет заработать себе на ужин, но, похоже, ужин откладывался на завтрак.
Сегодня Снусмумрик спал, поставив палатку прямо на газоне. Хорошо, что я ушел без предупреждения, думал он. А то Муми-мама обязательно собрала бы мне тормозок. Пирожки с повидлом, и бутерброды, и обязательное клубничное варенье. Еще и выбрала бы самую большую банку. И, конечно, принес бы ее мне сам Муми-тролль.
И я ел бы и опять и опять вспоминал его.
Наутро он снова пришел к парку и услышал звуки флейты.
Маленькая зверюшка наигрывала, стоя у края газона, «Все зверюшки завязали бантиком хвосты». Снусмумрик внутренне поморщился, но ему почему-то стало приятно. Зверюшка играла хорошо и ухитрилась собрать немаленькую толпу; из толпы слышались одобрительные возгласы. В шапчонку, которая лежала у ног зверюшки, уже упало несколько монеток.
В следующей мелодии Снусмумрик тоже узнал свое сочинение.
Ему было одновременно приятно и больно, как будто кто-то взял кусок его души и положил себе в карман, заставив чувствовать по-своему. Чтобы прогнать эту боль, Снусмумрик вытащил губную гармошку и тоже заиграл.
— Иди сюда, — крикнула зверюшка, на миг отняв флейту от губ.
Они доиграли мелодию вместе под аплодисменты.
— А знаешь «Вчера»? — спросил Снусмумрик.
— Знаю. А ты знаешь «Девушка»?
— Знаю! А ты знаешь «Земляничные поляны»?
— Конечно! Давай сначала «Вчера», а потом…
К концу их выступления маленькая шапка зверюшки совсем заполнилась, и Снусмумрик снял и положил на землю свою шляпу.
— Ого, у тебя побольше, — сказала зверюшка. — То, что надо! Сегодня у нас аншлаг!
Она была низенькая и юркая. Длинный хвостик, торчащие ушки сердечками, мягкая длинная шерстка на голове, подвязанная вышитой тесемкой. На шее у нее висели бусы из рябины. Снусмумрику она понравилась.
— Снусмумрик.
— Я догадалась. Так твои песни можешь играть только ты. А меня зовут Тина.
Они разделили пополам выручку и купили еды. Сидя за столиком в небольшом кафе, Тина весело рассказывала, болтая лапками:
— Ты помнишь своих родителей? Я своих уже давно не видела. Они очень скучные — они и мой младший брат. Папа собирал пуговицы, мама собирала пуговицы, у них только разговоров было, что о пуговицах, коллекциях, деньгах, вещах, мебели, кто сколько чего имеет и опять о пуговицах. Они и меня уговаривали собирать пуговицы. Банки, целые банки, коробки, целые полки с банками и коробками, и все в пуговицах! А потом у меня родился младший брат, и он тоже стал собирать все подряд. Собирал и прятал, чтобы никто у него ничего не забрал. Они прекрасно ладили вместе. А про музыку говорили, что это хорошо, но ее ни в банку, ни в коробку не положишь, и толку в том, что не имеет смысла без слушателей? Так что однажды я просто взяла и ушла.
— У меня родители были другие, — сказал Снусмумрик. — Им было весело.
Он вспомнил, как Муми-папа возмущался безответственностью Юксаре и легкомыслием Мюмлы, и ему стало немного обидно и смешно.
Они с Тиной поставили палатки рядом.
— Если бы мы играли в парке, а не прямо на улице, мы бы заработали еще больше, — заметила Тина. — Но тут такой Сторож!
— Знаю, — сказал Снусмумрик, попыхивая трубкой. — Меня он тоже выгнал.
— А я придумала, как ему досадить, — Тина захихикала. Снусмумрик заинтересованно наклонился к ней, и она таинственно прошептала: — Я посею в парке хатифнаттов!
— Что сделаешь, прости?
— Посею. У меня есть семена.
Снусмумрик благосклонно относился к хатифнаттам — не в последнюю очередь потому, что все приличные зверюшки и существа их не жаловали. Молчаливые создания, которые знай себе плыли по морю в маленьких лодочках, задерживаясь на островах и оставляя на них записки без слов, — по словам Гафсы, «вели разгульную жизнь», — были пугающи и непонятны, но Снусмумрик ощущал какое-то внутреннее родство с ними. Он тоже чувствовал, что должен идти. Куда? — он и сам не знал, но верил, что в конце пути его ждет новая мелодия. Муми-папа однажды странствовал с хатифнаттами, но не любил об этом распространяться.
Но Снусмумрик полагал, что они, как и все, женятся между собой, а потом рождают маленьких хатифнаттиков. Семена? — к такому жизнь его явно не готовила!
— Я жила с ними, — сказала Тина. — Плавала на лодочке. Так здорово: море, молчание и парус. Их стихия — электричество, и когда они начинают всходить, то наэлектризованным становится все вокруг. А еще они очень любят музыку. Главное, удержаться и не пританцовывать, потому что это их пугает.
— Мой знакомый муми-тролль тоже жил с ними, — ответил Снусмумрик. — Но ему быстро надоело. Муми-тролли, видишь ли, не любят подолгу молчать.
— Хатифнатты тоже не любят, — засмеялась Тина. — Но они общаются электрическими импульсами, а не словами. И если твой знакомый этого не умел…
Снусмумрик тоже засмеялся, представив себе, как напыщенный и озабоченный собственной уникальностью Муми-папа дергается при каждой попытке хатифнаттов заговорить с ним по-своему. Да, это не так-то легко — признать, что ты вовсе не уникален и ничем не отличаешься от других по сравнению с действительно удивительными созданиями! Куда легче решить, что это они ничего не говорят и не понимают…
— И у меня целый мешок семян, — продолжала Тина. — Ночью они как раз лучше всего всходят, а между тем Сторож ночью будет околачиваться в парке и следить, чтобы там не бродили влюбленные и любители выпить пивка под осенней луной.
— А мы этих любителей не напугаем?
— Не сомневайся — их там не будет. Сторож уже всех распугал так, что многие и днем боятся заходить в парк. Зато полиция туда тоже не очень спешит приезжать, потому что Сторож им надоел до смерти!
— Полиция — это мелочи, — сказал Снусмумрик. — Тогда дождемся полуночи и пойдем?
…Через несколько часов они уже перелезали через ограду парка. Тина показала семена. Это были небольшие белые кругляши, распространявшие легкий аромат озона. Часть из них она отсыпала в руку Снусмумрика.
Попав на землю, семена лежали как ни в чем не бывало, но Тина сказала, что это ненадолго. И правда, вскоре запах летней грозы усилился, а по жухлой, сырой бурой траве побежали мелкие синеватые вспышки. Одна из них сверкнула особенно ярко.
Тут же издалека послышался свист.
— Драпай, — шепнул Тине Снусмумрик, они кинулись бежать, добежали до ограды и обернулись. Сторож был уже тут как тут, он свистел и метался между вспышками растущих хатифнаттов. Внезапно он протянул руку к одному из них — и отпрянул с воплем.
— Так ему и надо! — фыркнула Тина.
Она перескочили обратно через ограду и побежали к своим палаткам, а вслед им неслись испуганные вскрики Сторожа.
Однако на следующий день парк оказался полностью закрыт. Озлобленный, невыспавшийся Сторож с перевязанными пальцами запирал ворота парка, а на них висело огромное объявление «Запрещается вход без санкции мэрии!» Рядом переминались с ноги на ногу двое полицейских.
Сторож деловито звякнул ключами и принялся вешать новые объявления.
— «Запрещается громко смеяться», — читали Тина и Снусмумрик, — «Запрещается слушать музыку», «Запрещается высказывать свое мнение», «Запрещается ходить в неподобающе одетым»… а почему «в», если просто «одетым»? «Запрещается задавать вопросы»!
Объявление про вопросы Сторож писал явно наспех, наверняка после того, как его несколько раз спросили, что все это значит, — краска с букв потекла, а буквы выглядели размазанными.
— Сегодня нам придется уйти подальше отсюда, чтобы сыграть, — сказал Снусмумрик.
Мало-помалу вокруг ограды парка начали собираться зверюшки.
— Почему нас не пускают в парк? — раскричались дети Мюмлы. — Мы хотим бегать в парке!
— Эй, я всегда готовился к лекциям в парке, на свежем воздухе, — сказал какой-то студент.
— И я тоже, — поддержала его другая зверюшка.
— Я люблю выгуливать тут свою собаку, — возмутился старенький снорк и весь посинел от досады.
Пришла чопорная пожилая Хемулиха с целым выводком подкидышей.
— Это еще что такое? — сурово сказала она. — У нас по расписанию прогулка по парку! Нельзя нарушать расписание! Немедленно пустите нас!
— Запрещается… — начал Сторож, но студент перебил его.
— К черту, — выкрикнул он.
И тут Снумумрик, окончательно выйдя из себя, сорвал одно из объявлений.
Вокруг началось столпотворение. Студенты, подкидыши, дети Мюмлы и даже почтенный старый снорк с собакой — все они принялись срывать объявления и стучать в ворота. «Ура! Давайте строить баррикады!» — вопили дети Мюмлы. Полицейские пытались остановить и урезонить зверюшек, но никто их не слушал. Другие зверюшки столпились вокруг и выкриками подбадривали тех, кто срывал:
— Не слушайте Сторожа!
— Надоел!
— Сколько можно запретов!
Подъехала полицейская машина, свирепо дудя. Полицейские все-таки арестовали нескольких зверюшек. Тина и Снусмумрик попали в их число — ведь они не только срывали объявления, но и разрывали их в клочья и бросали оземь. Их затолкали в машину, Снусмумрик обернулся и увидел, как ворота парка падают под напором толпы.
— Значит, все было не зря, — сказал он. — Лишь бы не поставили новые!
Они сидели в полицейском участке, вспоминали, как летели по ветру разорванные объявления, и смеялись. Сейчас их пьянило чувство победы, разделенной на всех и оттого еще более значительной, — победы над мелочными страхами и запретами. Но вскоре арестованные стали беспокоиться. Не будет ли у них более серьезных неприятностей? Что скажут их родители? А вдруг Сторож поставит новые ворота, и получится еще хуже, чем было? А вдруг парк вообще закроют, и даже бедные сиротки-подкидыши не смогут в нем погулять?
— Нет, ну как это можно — закрыть городской парк? — строго сказала пожилая Хемулиха. — А ну-ка, не несите чушь! Они не посмеют!
— Передача! — крикнул полицейский.
— Кому? — удивился студент.
Но полицейский молча сунул ему в лапы целую корзину пирожков.
— Фру Филифьонка передала это всем, кто отстаивал парк, — сказал он.
Пирожки немного подгорели — иначе, наверное, Филифьонка не стала бы их отдавать незнакомым зверюшкам, — но оказались вкусными.
Наутро у каждого задержанного взяли отпечатки лап и подписку о неразглашении без санкции мэрии, а затем отпустили.
— Эти студенты, — ворчал полицейский, прижимая очередную лапу к листу бумаги. — Постоянно от них одни проблемы! То протесты, то шум, то скандалы… Разнузданные существа, хуже хатифнаттов!
Тина со Снусмумриком переглянулись и прыснули.
Одна нота кружилась вокруг Снусмумрика. Сегодняшнее приключение должно было приманить хотя бы пару нот. Снусмумрик на это очень надеялся.
— А я сочинила новую мелодию, — вдруг сказала Тина. — Вот послушай!
Она сыграла на флейте несколько тактов. Это была веселая мелодия, но внезапно в ней прозвучало что-то очень печальное — какой-то щемящий диссонанс.
Снусмумрику сразу представился Муми-тролль, сидящий рядом на мостике. По реке проплывают редкие желтые листья, их становится все больше, они весело болтают и смеются, и вдруг Муми-тролль поднимает печальные, умоляющие глаза и робко заглядывает Снусмумрику в лицо… И это воспоминание разозлило Снусмумрика по-настоящему.
Он злился и на Муми-тролля, и на себя. «Ведь он еще ребенок, — думал Снусмумрик. — Если так посмотреть, у нас и общего-то немного! Почему, ну почему он прилип ко мне?»
— Эй, — окликнула его Тина. — Тебе не нравится?
— Нравится. Но почему конец такой грустный?
— А… Это я вспомнила свою семью, — сказала Тина. — Я ушла молча, когда они спали, и даже не сказала им, как они мне надоели со своими пуговицами! И очень об этом жалею. Может, они бы поняли, что счастье не в пуговицах и не в той чертовой уйме вещей, с которой они носились. А так у них вся жизнь ушла в вещи, и теперь вещи живут вместо них.
Моя мелодия тоже должна рассказывать о моей жизни, — подумал Снусмумрик. О том, как хорошо бродить одному в лесу и курить трубочку возле своей палатки. И иногда видеться с друзьями. Лишь бы они не объявляли тебя своим лучшим другом и не опутывали своей привязанностью, не требовали больше, чем ты можешь дать. Или меньше. Или просто не то. Тут Снусмумрик запнулся, потому что сам не знал, что он мог бы дать Муми-троллю.
Сегодня они только немного поиграли на улице. Город гудел, обсуждая события вокруг парка. Но худшие опасения сбылись: парк закрыли, по улицам прогуливались полицейские. Правда, слушать музыку и смеяться не запрещали, но настроение у всех упало, и останавливались, чтобы послушать Снусмумрика и Тину, совсем не многие.
Вечером, чтобы подбодрить Тину, Снусмумрик вытряхнул из своей трубки табак, достал спичечный коробок и насыпал в трубку порошок оттуда.
— Успокаивающая смесь, — сказал он. — Утешает и бодрит. Так мне сказал дух лесной опушки, который подарил ее за песню.
Он затянулся, потом передал трубку Тине. Смесь неприятно пахла, а после затяжки друзья начали сильно кашлять, но мир действительно показался им немного веселее. Обоих разобрал беспричинный смех, головы закружились, и тут Снусмумрика догнала резкая боль в глазах.
Он понимал, что нужно что-то с этим делать, но движения его вдруг замедлились, он не мог понять, куда идти и что говорить, почему это происходит и кто сидит рядом с ним. Судя по лицу Тины, она испытывала что-то похожее. Ощущения были очень неприятными, несмотря на то, что обоих по-прежнему разбирал смех. Внезапно резкий порыв ветра сорвал и швырнул вниз последние обрывки листьев, а с ними — мелкие веточки и капли дождя. Снусмумрик и Тина опомнились и полезли в палатки, дождь забарабанил по ним, как из ведра, а ветер так и рвал палатки с места. Сверкнула молния, и огромная ветка рухнула прямо на них.
Снусмумрик услышал, как Тина закричала и захлебнулась от боли, и выполз наружу. Ему и самому досталось, но меньше. Он трясущимися руками под проливным дождем начал оттаскивать ветку и выпутывать Тину из палатки. Она еле слышно стонала и всхлипывала.
— Ты в порядке? — глупо спросил Снусмумрик. Он очень переволновался.
— Больно, — пожаловалась Тина. — Мне так попало по лапе, что я теперь не смогу играть.
Наутро буря стихла, но Снусмумрику и Тине это не очень помогло. Они оба промокли и сильно простудились ночью. Из-за сырой погоды просушить палатки и вещи было невозможно, еда заканчивалась.
— Я пойду и поиграю, — сказал Снусмумрик. — Куплю нам чего-нибудь пожрать.
Он играл и играл, но в его игре сегодня было что-то отчаянное. Филифьонка, которая пришла его послушать, с сочувствием качала головой.
— Бедный юноша, — наконец, сказала она. — Идемте, я вас накормлю.
— Нет, — сказал Снусмумрик. — Мне надо еды с собой, потому что моя подружка заболела.
— Бедные дети! — повторила Филифьонка. — Давай пригласим твою подружку ко мне. Я живу одна, знаешь ли, мне это не в тягость. Главное, осторожно с покрывалом, это хорошее кружевное покрывало, оно досталось мне от бабушки.
Они вместе пошли и забрали Тину вместе с палатками.
— И фарфоровые чашки не разбейте, — предупредила Филифьонка. — Сейчас я дам вам пирожков, у меня еще остались.
Тина жаловалась, что у нее очень болит ушибленная лапа, однако флейту держать она все-таки смогла и даже сыграла для Филифьонки.
— Как хорошо, что я могу о вас позаботиться, — сказала Филифьонка, — а то мои родственники меня совсем забыли. Сколько я их ни приглашаю, они никогда не приезжают. Но ведь это так возмутительно — забывать о своих родных!
— Почему? — спросила Снусмумрик. — Может, им самим хочется быть забытыми. Когда тебя забывают, это не так уж плохо. Можно никому не принадлежать и не делать то, чего от тебя ждут другие.
— Но это значит, что ты никому не нужен!
— И что ты ни в чем не ограничен…
Они еще немного поспорили, наконец, Филифьонка взялась за вязание, а Снусмумрик вышел на крыльцо и начал прислушиваться.
Он называл это «ловить музыку». Ноты, которые надо было поймать, кружились рядом, он чувствовал это. Сейчас, когда никто его не отвлекал, не болтал рядом, не заглядывал в лицо грустными глазами с надеждой, можно было попытаться.
«Я не должен вообще с ним видеться и возвращаться в Муми-дален», — подумал Снусмумрик. Потому что «лучший друг» — это совсем не то, что несмело трогать за руку и хотеть все время быть рядом, ближе, чем рядом. И отчаянно не хотеть даже думать о том, к кому все время возвращаются мысли.
Дурацкая зависимость.
Одержимость.
Поэтому и мелодия никак не ловится.
Нота наконец поймалась. Снусмумрик проиграл первые такты. Да, это было оно — начиналось легко и бодро, а потом внезапно вплетался грустный надтреснутый хрусталь, но дальше этого дело еще не шло.
— Красиво, — сказали за спиной. Снусмумрик резко обернулся. Филифьонка стояла, подпирая лапами мордочку, и смотрела на небо. — Похоже на осеннее небо: вот голубизна, а вот надвигается туча, и тоскливо зовут журавли за собой… И как вы решаетесь идти за ними? Они все время напоминают о том, что мы потеряли и уже никогда не увидим. Вы тоже что-то потеряли, юноша? Что-то, чего так и не сумели найти.
Снусмумрик промолчал. Он повернулся к рюкзаку, достал трубку, табак и закурил.
— Почему все куда-то спешат и уходят? — грустно повторила Филифьонка. — Почему мы не можем найти счастье дома? Уютный дом, все так хорошо убрано, столько памятных вещей.
Ее слова напомнили Снусмумрику рассказ Тины о ее семье.
— Вещи — это не жизнь, — сказал он. — Рано или поздно они начинают мешать.
— Но вещи — это же память!
— И память тоже может мешать, — сказал Снусмумрик, потому что мордочка Муми-тролля встала у него перед глазами особенно живо. — Прошлое нужно отбросить, чтобы идти вперед.
— Зачем? Сколько можно идти, если жизнь — вот она? Есть близкие, с ними надо поддерживать отношения. А они все откладывают и откладывают… — глаза Филифьонки наполнились слезами.
И тут Снусмумрик ее понял.
— Но вы сами-то их любите, фру Филифьонка?
— Не знаю, — удрученно пробормотала она. — Не очень. Они такие… такие… заносчивые. Ни во что меня не ставят.
— Тогда, может, стоит любить тех, кто любит вас?
— Как ты?
Снусмумрик опять промолчал, затягиваясь трубкой.
Они переночевали у Филифьонки, а утром Тина сказала:
— Кажется, я в порядке. Знаешь, что? Я решила навестить родителей. И сказать им, почему я ушла.
— Я вспомнил, — Снусмумрик посмотрел на нее. — Кажется, я знаю твоего брата. Ведь это Снифф? Так? Он друг Муми-тролля.
— Опаньки! Я думала, что его друг — ты!
— Ну… да, — щеки у Снусмумрика вдруг стали очень жаркими.
— Нельзя уходить и оставлять за собой несказанные слова, — с горячностью продолжала Тина. — Чтобы кто-то ждал и думал, будто виноват в чем-то. И чтобы ты сам думал, что виноват, потому что вы так и не поняли друг друга. Пойдешь со мной?
— Нет, — ответил Снусмумрик. — Я, кажется, знаю, куда я пойду.
— Ладно, — сказала Тина. Она показала ему то, что делала вчера весь день, — небольшую тесемку из разноцветных ниток. — Давай руку! — и она повязала тесемку Снусмумрику на запястье. — Это на память. И это тоже, — она протянула знакомый мешочек с семенами хатифнаттов. — Дружба, она ведь никуда не денется оттого, что мы в разных местах?
— Конечно, — сказал Снусмумрик. Он снова покопался в рюкзаке. У него была монетка, которую он таскал с собой, сам не зная, зачем, — никто не хотел ее брать в уплату, но она была очень красивой. — Это тебе.
Они попрощались друг с другом и с Филифьонкой.
Снусмумрик шагал по дороге, ведущей обратно в лес. После недавней бури осень окончательно навалилась на землю. Тяжелые тучи с войлочными сырыми животами висели прямо над головой, побуревшие листья забытым тряпьем валялись повсюду. Лысые деревья неподвижно дремали, и в безлистных ветвях гудел ветер.
Зеленые брюки Снусмумрика были уже очень тонкими для такой погоды, к тому же во многих местах в них зияли дыры. Поэтому он свернул в небольшую деревеньку. Когда-то они уже бывали здесь, и он помнил одну добрую старушку, которая держала лавку и торговала всякой всячиной. Тогда старушка предлагала ему брюки — по правде говоря, слишком дорогие для него, да и слишком уж респектабельно выглядящие. Но, может быть, сейчас у нее найдется что-то попроще?
Филифьонка на прощание дала ему выпечки и бутербродов. Поэтому Снусмумрик решил, что в ближайшее время с голоду не умрет, а на дальнейшее загадывать нет никакого смысла, и можно потратить всю наличность на штаны.
Старушка узнала его.
— А, это ты, мальчик, — сказала она. — Как ты вырос и возмужал. А те брюки, что ты тогда не купил, — они еще есть. И вот новое поступление…
Она достала джинсы, очень плотные, настоящие фирменные, правда, изрядно поношенные и с заплаткой на видном месте.
— Беру, — обрадовался Снусмумрик.
Как только у него перестали мерзнуть коленки, он тут же воспрянул духом и даже принялся насвистывать что-то под нос. Мелодия была где-то рядом. Он наклонился, поднял уцелевший резной листик, уже бурый, но все еще красивый, повертел в пальцах. Среди деревьев появилась чья-то маленькая фигурка.
— О, Снусмумрик, — окликнули его.
Это был тот самый хомса.
— Как дела? Ты был в городе? — спросил он. — Наверное, видел кучу интересного! А ты так и не познакомился с настоящим Снусмумриком? Ну, который написал «Все зверюшки завязали бантиком хвосты»?
— Я как раз иду к нему, — ответил Снусмумрик. — Хочешь пирожок?
Он пошел быстрее, так быстро, что хомса побежал за ним, продолжая трещать, и наконец отстал.
«Если надо, я буду его лучшим другом, — думал Снусмумрик. — Пока он не вырастет. А потом, может быть, он пойдет дальше, и я останусь в прошлом — воспоминанием, памятной вещицей. Или пойдет вместе со мной. Это не так уж плохо, когда играешь одну мелодию на двоих».
И тут ноты завертелись вокруг него, и мелодия нахлынула целиком и полностью — именно та, которую Снусмумрик ждал все это время, а за ней пришла и другая — только успевай наигрывать!
И вдруг холодное прикосновение к щеке заставило Снусмумрика вздрогнуть. Белые мухи кружили рядом, опускались на землю и не таяли. А тропа бежала в застывший под грузом осени Муми-дален, и Снусмумрик уже видел дом Муми-семейства.
Сад опустел, только блестели ракушки, которые так заботливо раскладывала вокруг клумб с розовыми кустами Муми-мама. Вот-вот их заметет первым снегом, но пока они еще видны. Ставни на окнах были закрыты, и заперта дверь; Снусмумрик знал, как ее открыть.
Этой зимой он напишет свои лучшие мелодии, в которые вложит все, что успел понять до сих пор.
А потом уйдет и вернется только с первым весенним днем, когда его будет ждать Муми-тролль.

@темы: фанфики

---

(с)josephine-meis

[Лис]

@темы: фанарт

---

Морской бродяга

[Санди Зырянова]

Название: Морской бродяга
Автор: Санди Зырянова для WTF Moomins 2018
Бета: Масонская ложечка
Размер: мини, 1388 слов
Пейринг/Персонажи: Ондатр, Муми-мама, Муми-папа, Муми-тролль
Категория: джен, прегет
Жанр: романс
Рейтинг: G
Краткое содержание: бывает, и Ондатра ведет дорога приключений...


Гамак закачался, и книга соскользнула с носа Ондатра.
— А? что? — забормотал он, проснувшись, покрутил головой. Книга «О тщете всего сущего» упала в пыль. Кряхтя, Ондатр выполз из гамака, чтобы поднять ее. — С тех пор, как я живу в этом доме, все только и делают, что причиняют мне неудобства, — проворчал он, хотя рядом никого не было. — Но такова моя судьба, терпеть все это...
Муми-мама закончила обкладывать ракушками очередную клумбу и приветливо окликнула Ондатра:
— Господин Ондатр! Как насчет кофе и блинчиков с вареньем?
— Если вы думаете, что кофе компенсирует... — скорбно начал Ондатр и замолчал, в растерянности глядя на Муми-маму. К ней подошел Муми-папа, что-то спросил у нее, она улыбнулась и повернулась, чтобы уходить, но все же сказала Ондатру:
— Так блинчики ждут вас на веранде, господин Ондатр!
Вся их семья очень любила вечерами сидеть на веранде и пить чай со сдобой и вареньем. Ондатр находил этот обычай нелепым, а семью Муми-троллей — шумной и непочтительной. Вот разве что Муми-мама...
Небо становилось все синее и прозрачнее, а на западе медленно розовело. Солнце уже село, и вот-вот должно было начать смеркаться, и детвора во главе с Муми-троллем уставилась в небо, чтобы не пропустить первую звезду. Как обычно, Муми-мама расставляла чашки и розетки с вареньем, а Муми-папа в это время разглагольствовал о своих мемуарах и своих путешествиях с хатифнаттами. И на какой-то миг Ондатру вдруг показалось, что все сущее не так уж тщетно, особенно, когда рядом Муми-мама с ее неизменной сумкой и добродушной мордочкой...
Вот у нее все тщетно, подумал Ондатр. Как может быть иначе, если ее муж — этот Муми-папа? Муми-папа, который вечно куда-то бежит, который может удрать из дому ради каких-то хатифнаттов, даже не предупредив, который думает только о себе и носится со своими мемуарами, как последний хемуль со своей дурацкой коллекцией...
Да и сын с этой его бандой шалопаев и озорников-приятелей тоже хорош, ничего не скажешь! Весь в папочку.
И Ондатр начал мечтать, как спасет милую Муми-маму из этого бедлама, как разъяснит ей тщетность всего сущего и ценность тишины и покоя, чтобы они с ней чинно и спокойно сидели на веранде вдвоем и пили чай без назойливых рассказов о мемуарах и детского шума.
Он лежал в гамаке и мечтал, а дни летели один за другим. В его мечтах у них с Муми-мамой уже был не только собственный тихий домик, но и собственные тихие и послушные, очень воспитанные дети, прекрасно понимающие, как все на свете тщетно и ничтожно...
А Муми-мама, не догадываясь об этом, отправляла детей со свертками еды и бутылками компота к Ондатру и строго наказывала им не беспокоить его: ведь он занят важными размышлениями!
Однажды она, как обычно, позвала Ондатра на вечернее чаепитие и вынесла лампу. Ондатр и не обратил бы на это внимания, если бы не Муми-папа.
— Зачем? — воскликнул он. — Ведь это же значит, что лето кончилось, как ты не понимаешь!
— Оно бы и так кончилось, дорогой, — спокойно ответила Муми-мама. — И это повод назавтра устроить пикник, пока погода позволяет, разве нет?
— Пикник! Пи-хо! — завопил Муми-тролль, и его друзья зааплодировали.
Назавтра они суетились, собираясь на пикник. То и дело Муми-мама пробегала мимо Ондатра с корзинками, свернутыми подстилками и свертками.
— А вы не поедете с нами, господин Ондатр? — спросила она. — Мы выедем на «Приключении» на наш остров! Давайте поедем, ведь будет так хорошо! Мы всякий раз находим что-то интересное! Сам Муми-папа будет у штурвала и даст вам порулить, если вы захотите!
— Нет, спасибо, — язвительно произнес Ондатр, обиженный тем, что Муми-мама сказала «сам Муми-папа» и даже не подумала о том, что он, Ондатр, гораздо лучшая для нее партия. — Ваша семья только и знает, что устраивать приключения и не давать мне отдохнуть!
— Как знаете, — добродушно ответила Муми-мама и понесла последнюю корзинку на причал.
Дом опустел. Ондатр несколько минут наслаждался покоем, а потом задумался.
Похоже, Муми-маме совсем не хотелось тишины. Ей нравилось... нравилось? Точно. Ей нравилось, что Муми-папа постоянно устраивает и себе, и им какие-нибудь события. Женщины любят героев! Как он мог забыть об этом? Вот если бы он, Ондатр, хотя бы раз пустился в путешествие и проявил себя с героической стороны...
Ондатр вылез из гамака и отшвырнул книгу в сторону. Он внезапно почувствовал себя героем, способным на путешествия и свершения. Потирая поясницу и кряхтя, он добрался до морского берега и остановился.
У берега что-то белело. То был парус лодочки хатифнаттов. И Ондатр вскочил в нее, оттолкнулся от берега и подставил парус ветру, совершенно не задумываясь о хатифнаттах-хозяевах. О том, куда плыть и как вернуться, он тоже не думал. В конце концов, герой он или нет? Если и нет, то станет ради Муми-мамы!
Августовское небо было уже высоким, а солнце — светлым, и внезапно Ондатр, подняв голову, увидел стаю стрижей. Они обычно собирались на рассвете, но эти что-то припозднились и летели среди дня — целеустремленно и быстро, унося с собой лето.
А вместо остывающего летнего солнца небо вдруг заволоклось тучами.
Ондатр не обращал внимания на испортившуюся погоду, с упоением представляя себе, как явится на веранду и расскажет о своих путешествиях... приключениях... разумеется, таких же тщетных, как и все сущее, но увлекательных! О том, как ветер надувает белый маленький парус и влечет лодочку все дальше и дальше в открытое море, куда никогда не осмелился бы заплыть Муми-папа на своем «Приключении». Как могучий шторм разбивает лодочку о рифы, и Ондатр отважно выживает на необитаемом острове, а потом угоняет другую лодочку у хатифнаттов (белый парус как раз показался среди волн — хатифнатты, видимо, начинали переплывать на юг вслед за грозами). И как Муми-мама утирает слезы и думает, что все это время в гамаке рядом с ней лежал настоящий робинзон и морской бродяга...
Ондатр даже начал было подумывать о том, чтобы поднять пиратский флаг, но вовремя вспомнил, что не захватил с собой черную материю, да и белую краску для черепа с костями тоже. Впрочем, от более здравой на первый взгляд идеи заделаться китобоем ему тоже пришлось отказаться, так как на лодочке не нашлось гарпуна.
И удочки.
И компаса с морскими картами — впрочем, Ондатр все равно не умел ими пользоваться.
Леденящий ужас начал заползать ему под ребра, а ветер все крепчал, дуя с правой стороны, и поднявшиеся волны все сильнее раскачивали лодочку, захлестывая через борта. Ондатр попытался повернуть парус, чтобы поймать порыв ветра — и, как оказалось, напрасно: парус был плохо закреплен, так что сорвался с рея и улетел, прощально хлопнув над головой...
Весь мокрый, чихая, когда сорванная с гребня волны пена попадала ему на мордочку, Ондатр вцепился в борта обеими лапами. Усы его обвисли, сам он дрожал от холода, а нос горел от соленого морского воздуха. О том, как он вернется на землю, Ондатр старался не думать, потому что внутри него все сразу же сжималось от ужаса. Лодочку вертело и швыряло, верх и низ смешались в ветре и брызгах, и только альбатросы отчаянно вопили в небе...
— Эй, там, на лодке! — вдруг послышались голоса. — Эге! Смотрите, это же дядя Ондатр! Дядя Онда-а-атр!
Ондатр в это время уже настолько обессилел от холода, качки и паники, что сперва даже не понял, что к нему кто-то обращается. А когда понял, решил, что уже умер, и его зовут умершие раньше родственники. Но нет — это «Приключение» возвращалось с пикника, и милая Муми-мама протягивала Ондатру лапу, чтобы он мог подняться на борт.
Ондатр влез и отряхнулся. С него полетели брызги, так что Снифф, стоявший ближе всех, заслонился лапкой.
— Смотрите, что я нашел, — похвастался он, показывая какую-то блестящую загогулину.
— Малыш, — мягко остановила его Муми-мама, — господину Ондатру, верно, сначала нужно дать одеяло и горячего чаю.
— Попейте, дядя Ондатр, — фрекен Снорк протянула термос с остатками чая. Снусмумрик принес большой плед, а Снорк и Муми-тролль вдвоем подтащили шезлонг.
Ондатр плюхнулся в шезлонг, завернулся в плед и чихнул, едва не расплескав чай. Он чувствовал себя очень несчастным среди этих детей, которых еле вспомнил по именам, рядом с этим Муми-папой, которого по-прежнему считал недостойным Муми-мамы, и с Муми-мамой, которая заботливо спрашивала, как он себя чувствует.
— Ни за что бы не подумала, что вы тоже захотите отправиться в путешествие, господин Ондатр, — вдруг сказала она.
Это был удачный момент для того, чтобы заявить что-то вроде «Между прочим, я настоящий герой, морской волк и способен выжить на необитаемом острове, а в молодости хотел стать пиратом и китобоем!». Кто знает, может быть, это помогло бы Ондатру произвести на Муми-маму впечатление...
Но Ондатр заявил:
— С тех пор, как я живу в вашем доме, мне ни минуты не давали побыть одному в тишине и покое! Я думал, что отдохну хотя бы в море, но вы устроили этот ужасный шторм...
Дети за его спиной захохотали, и Ондатр окончательно надулся, решив, что они смеются над ним.
— О, мы постараемся его прекратить, — заверила Муми-мама. — Хотите бутерброд?

@темы: фанфики